К китайскому экономическому чуду

I

Галковский многократно повторял, что прежде чем нырять с головой в масонскую говорильню, нужно сперва посмотреть на денежные потоки — кто, кому, сколько, на каких условиях. Это вовсе не цинизм организатора мутных схем 1990х годов, а общее место исторической науки примерно с 1970х (десятилетия, предшествовавшего учебе Дмитриевгенича в МГУ). Именно тогда историки начали меняться из рассказчиков в косплееров социологов и экономистов. Угроза Третьей мировой окончательно отступила, бросать толпы призывников на вражеские укрепления стало не нужно. Пропагандистский вой сменил стилистику с лозунгов на “аргументацию данными”.

Понятно, что со сбором достоверной статистики не все было гладко даже в 20 веке и у самых развитых государств планеты. Что уж говорить о Дальнем Востоке конца 19 века, или аж 18го? Но низкое качество данных вовсе не мешает народу защищать диссертации и публиковать монографии, а наоборот помогает. ;) Ведь “известно”, что на Дальнем Востоке “древняя конфуцианская цивилизация”, а, значит, и “развитая конфуцианская бюрократия”. Чиновнику династии Цинь где-нибудь в провинции Хэбэй, через которую раз в десять лет проходят то бандиты, то английские солдаты (впрочем, я повторяюсь ;) ), делать больше было нечего, как аккуратно вести налоговый учет в свободное от стихосложения на классическом китайскомазартных игр время.

Авторы статей и книг признаются, да, качество данных об экономике Дальнего Востока до эпохи модернизации страдает, если они вообще есть. Но история все-таки спекулятивная наука! ;) Поэтому пишут много и уверенно. Возникает та же проблема, что с изучением “дооптической” Европы. Если двигаться из прошлого в настоящее, то легко устать от залепухи, и на “оптику” сил уже не останется. Галковский просил китаеведов ответить на простой, казалось бы вопрос — перечислить всех правителей Китая в 19 веке — и люди, без запинки рассуждавшие о “царстве Ву, царстве Шу”, начинали путаться. Поэтому изучать историю надо с конца, где данные надежнее, и постепенно пробираться к корням.

В 19 веке европейцы смогли наконец беспрепятственно посещать Китай, а, значит, появились и некитайские источники о нем. Поэтому список правителей — не тайна. Открытие китайской экономики миру произошло значительно позднее. До Второй мировой войны “экономика современного типа”, сконцентрированная в портах и концессиях, составляла всего несколько процентов от ВВП Китая. За войной последовало три десятилетия маоизма, и лишь в 1980х годах возобновляется торговля Китая с Западом, и дозволяются западные инвестиции. Т.е. более-менее внятные сведения о китайской экономике мы имеем только за последние 40 лет (в декабре этого года как раз будем праздновать юбилей :) ). Просто потому, что столько китайская экономика современного типа и существует непрерывно.

II

Уже много раз в моих заметках упоминалось, что мир, в котором мы живем, начался где-то в 1971-1975 годах. Именно их принимают за окончание “послевоенной эпохи” (т.е. послесловие Второй мировой). Тридцатилетка 1945-1975 еще называется “первой” Холодной войной. Если когда-то конфликт формата двух мировых войн и мог случиться, то на её протяжении. “Вторую” Холодную войну некоторые отсчитывают уже со встречи Мао и Никсона (1972), а с избрания Рейгана (1980) — все. Она характеризуется выходом на передний план экономических вопросов. За рецессией 1970х, вызванной “энергетическими кризисами” (1973, 1979) начинается бум и глобализация, а значительную часть новостных сюжетов занимают какие-то бородачи с обмотанными тряпками головами, кочующие посреди нефтяных месторождений.

С 1970х годов невозможно протолкнуться через геополитических аналитиков, через слово сыплющих жаргоном нефтяников. Окончательно уходят в прошлое “старые левые”, пекшиеся о судьбах рабочих и крестьян, и их место прочно занимают “новые левые”. Кроме угнетенных женщин, гомосексуалистов и иммигрантов, им жалко еще и зверюшек. В 1971 году основано общество любителей еобниматься с деревьями Greenpeace (американцами в Амстердаме), в 1972 году — первая “партия зеленых”. В 1980х годах эти партии одерживают первые (тогда еще скромные) избирательные победы. В массовое сознание начинает проталкиваться мысль, что добывать и жечь углеводороды (скажем, для езды на автомобиле) — грешно. Можно сказать, что именно тогда нефтяному вопросу начинает уделяться пристальнейшее внимание общественности.

Индустриализированные страны отличаются высоким потреблением нефти, и не будет большим допущением принятие его как меры для сравнения их экономик. Конечно, самые развитые государства планеты (Северная Америка, Западная Европа, Япония) уже перешли к постиндустриальным экономикам, и потребление ими нефти стабильно или даже немного падает (в том числе, благодаря опережающему менее развитые страны внедрению энергосберегающих технологий). Но не Китай. В том, что строительство китайской промышленности совпало с падением важности физических производств для западных экономик, нет ничего неожиданного — ведь КНР тридцать лет готовили к роли “мастерской мира” (к чему я вернусь позже). Потребление нефти еще долго будет хорошо показывать состояние китайской экономики.

Высказывающиеся о положении Китая в мире обычно попадают в две крайности. Либо их анализ полон технических деталей, недоступен для понимания неспециалисту в некоторой узкой области, и, в силу этого, не приходит к общей картине. Либо, наоборот, произносятся лишь общие слова, никак не связанные с реальностью. Но в эпоху гиперинформации продвигаться от общих слов к конкретике становится легче. Не нужно даже никакого модного “машинного обучения”, для сознательного пользования которым желательно все-таки закончить первые два курса технического вуза. Чтобы опередить своих многочисленных дипломированных (и даже остепененных) коллег, конспирологу хватит знаний, вынесенных из обычной средней школы, что и я собираюсь продемонстрировать на небольшом примере.

III

По собственному признанию, Галковский провел юношество за разглядыванием и поиском нестыковок в генеалогических деревьях и картах феодальной Европы. Современным подросткам-аутистам доступно гораздо больше развлечений! Например, ежегодно подготавливаемый компанией British Petroleum (по утверждениям конспирологов, тесно связанной с британской королевской семьей) сборник Statistical Review of World Energy. Помимо pdf-версии с красочными картинками для топ-менеджмента, содержащиеся в ней данные публикуются еще и в xls-формате. Воспользовавшись ими, я нарисовал для себя некоторое время назад несколько пропущенных при публикации графиков.

Каждый год этот сборник обновляется новыми цифрами. Можно проследить за 60 годами истории разведанных запасов нефти и газа, их производства, потребления, импорта, экспорта — по отдельным странам. Недавно начали добавлять и статистику по возобновляемым источникам энергии. К сожалению, самые интересные таблицы — данные о торговле нефтью и газом между парами регионов — приводятся в каждом сборнике только за последний год. Действительно, кому может быть интересно посмотреть на международные отношения в динамике?! Чтобы не было повадно, старые выпуски сборника с сайта убирают и оставляют только самый последний. Но, думаю, что мотивированным подросткам-аутистам не составит труда воспользоваться archive.org, чтобы их заполучить.

Начиная с реформ Дэн Сяопина, ВВП КНР рос бешеными темпами. Но рост был неравномерным. За первую четверть века после реформ (1978-2003) ВВП увеличился в восемь раз. В начале прошлого десятилетия, а именно в 2003 году, Китай невероятно ускорился. За последние 15 лет, пока некоторые мечтали об “удвоении” и “паритете с Португалией”, китайцы ПОВТОРИЛИ “увосьмерение”. Для сравнения, рост ВВП “индустриализированной” страны, США:

Потребление КНР нефти понижалось в момент начала рыночных реформ, ускорилось после событий на площади Тяньаньмэнь, еще раз ускорилось с началом второй войны в Ираке и в третий раз во время финансового кризиса. В США в каждый из этих моментов потребление нефти СНИЖАЛОСЬ:

Тезис обличителей американского империализма, “янки вторглись на Ближний Восток, чтобы заграбастать себе всю нефть”, начинает выглядеть странно. Как мы увидим ниже, истинной причиной войн последних 15 лет на Ближнем Востоке является контроль над КИТАЙСКИМ импортом нефти. Для самих США значимость Ближнего Востока как импортера нефти довольно низкая и продолжает падать.

Четыре региона, Канада, Латинская Америка, Ближний Восток и Северная и Западная Африка, вместе обеспечивают около 90% американского импорта:

Наиболее диверсифицированная по регионам структура импорта была во время активной фазы второй иракской войны, а после финансового кризиса баланс разрушается. Интересно, как импорт из Латинской Америки практически зеркально отражает импорт с Ближнего Востока, а импорт из Канады — импорт из Африки. Как будто кто-то двигает рычажки. :) Впрочем, не нужно забывать, что помимо импорта, США добывают и собственную нефть в больших количествах. Исторический минимум “домашней” добычи пришелся как раз на 2008 год, после чего только рос. Почему же американцы переходят на самообеспечение? Ведь они всегда рассматривали свои внутренние ресурсы как стратегический запас на черный день, неужели сейчас идет какая-то глобальная война?

Но, может быть, как говорил Дмитриевгенич в 2004 году, цель американцев — отключить от источников энергии европейцев, не обладающих значительными запасами углеводородов на собственной территории? Давайте сравним. Три региона, бывший СССР, Северная и Западная Африка, и Ближний Восток в совокупности обеспечивают 90% импорта ЕС:

Действительно, в самом начале прошлого десятилетия, когда еще считалось, что настал “униполярный момент истории”, европейцы импортировали 90% нефти из трех регионов примерно в равных количествах. Но после 11 сентября 2001 года такая диверсификация оказалась более невозможной. Доли Ближнего Востока и также преимущественно мусульманских Северной и Западной Африки падают ниже четверти каждая, их заменяет импорт из бывшего СССР, дающий после финансового кризиса БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ европейской нефти. Интересно, что относительно подчиненная европейцам Африка также зеркально отражает Ближний Восток — рычажок. :)

Теперь самое интересное, Китай. 90% его импорта нефти дают не три (как ЕС), и не четыре региона (как США), а все пять: Ближний Восток, Северная и Западная Африка, Латинская Америка, бывший СССР и “прочая” Азия (так в сборнике называется все, что не Китай, Индия, Япония или Сингапур — в основном, это добыча Индонезии и переработка Южной Кореи).

Китайцы вовсе и не думают замещать ближневосточную нефть после 11 сентября — её доля остается стабильной, немногим ниже половины всего импорта. Но в отличие от США, переходящих на источники поближе к дому (собственные и канадские, в ущерб даже латиноамериканским) и ЕС, выдаивающего досуха послушную криптоколонию в период нестабильности мусульманского мира, КНР, хотя и сильно зависит от ближневосточных поставок, старается не увеличить зависимость от них, а также разделить вторую половину импорта поровну между всеми второстепенными источниками. При этом, у КНР есть и непрерывно растущая “домашняя” добыча, размером уже в треть американской и по объему сопоставимая с Ираком или Канадой.

Чтобы понять, что происходит, необходимо также рассмотреть, как импортеры нефти делят между собой экспортеров. Я приведу графики только для четырех из шести упомянутых выше регионов, потому что экспорт Канады почти полностью забирает США, а “прочей” Азии — КНР. Не на всех графиках будут отражены все три импортера, если третий импортирует из конкретного региона пренебрежимо мало.

Никаких сюрпризов в структуре экспорта из бывшего СССР. Он растет, его забирает, в основном ЕС, но и КНР втискивается понемногу:

В Латинской Америке похожая ситуация. КНР втискивается, но США возит со своего “заднего двора” все меньше и меньше:

Весь прирост экспорта Ближнего Востока забирает себе КНР, а также те его доли, что перестали брать ЕС и США:

Потребление ЕС африканской нефти достаточно стабильно (хотя и наблюдается сдвиг с Северной Африки на Западную — из-за Ливии), КНР привычно втискивается, а США, наоборот, отказываются от неё (как мы уже видели, в пользу собственной и канадской):

Подведу итог. ЕС и США отказываются от нефти из нестабильных “южных” регионов и переходят на источники поближе к дому. ЕС больше закупает в бывшем СССР (с которым его соединяют трубопроводы, построенные в 1970е на кредиты, выданные в зачет будущих поставок нефти же — классика колониализма, туземцы должны сами себя обслуживать), США на свой территории и в Канаде. Невостребованную ими нефть подбирает КНР, и это особенно заметно на Ближнем Востоке. Импорт оттуда растет в абсолютных числах, но китайцы стараются удерживать его долю ниже половины от общего.

Борьба Америки и Европы за Китай заметна, в том числе, в этом процессе балансировки. Американцы стараются подсадить КНР на свои источники (Ближний Восток и Латинскую Америку), а европейцы на свои (бывший СССР и Африку). Безусловно, пространство для маневра шире у американцев. У них есть собственная добыча, переводя свое потребление на которую, они могут освобождать добычу своих “южных” подконтрольных регионов для китайцев. Европейцам приходится гораздо сложнее. Своей добычи мало, отказаться от африканской не получается, советская на пределе. Приходится пропагандировать езду на велосипеде и не забывать гасить свет. К тому же, направить советскую добычу в КНР не так просто: не хватает трубопроводов на восточном направлении. Но эта проблема, кажется, решается “евразийским путем”.

Все громкие геополитические происшествия последних лет так или иначе связаны с необходимостью регулировать снабжение КНР. Китайское потребление ископаемого горючего в обозримом будущем обязано расти, чтобы не затормозить китайский рост. С этой позиции легко объясняются события 2013-2014 гг. Тогда доля китайского импорта нефти с Ближнего Востока прыгнула с привычных 40% до 45%. Темпы роста ВВП немедленно пришлось снизить, чтобы не усугубить зависимость еще больше. Похоже, удалось взять ситуацию под контроль, ведь в 2016 году доля опять начала снижаться. Исходя из этого и нужно объяснять “Трампа” и “брексит”.