Олдос Хаксли об американских беби-бумерах

I

Читатель считает, что заметку о роли Хаксли в ранних англо-американских “особых отношениях” необходимо дополнить разбором первого написанного им после переезда в Калифорнию романа “Через много лет” (After Many A Summer), поскольку в нем Хаксли начинает составлять также и “энциклопедию американской жизни”. Надо сказать, что особого “разбора” произведения Хаксли не требуют, т.к. он пишет весьма прозрачно, не стремясь сочинять “загадки филологам на 100 лет вперед”. Многие из них забыты именно по этой причине, и, наверное, некоторым, все же, не мешало бы о них узнать.

Роман не настолько “энциклопедичен”, как “Контрапункт”, хотя и этот аспект в нем присутствует. Например, в нем содержится введение в раннюю аналитическую философию, удачно прописывающее настроение “сгущающихся туч” перед Второй мировой через упрощение английских метафизики и этики до слогана “или ты, или тебя”. Это более “камерный” текст, концентрирующий внимание на одном-единственном, хотя и глобальном конфликте.

Роман издан в 1939 г., когда все уже расселись по своим местам и приготовились. В нем победа националистов в испанской гражданской войне и аншлюс Австрии упоминаются как текущие события, а британское правительство раздает населению Острова противогазы и проводит учения по гражданской обороне.

Завязка сюжета следующая. Калифорнийский миллионер беспорядочно скупает антиквариат и предметы искусства в свой 23-этажный особняк. Среди покупок оказывается архив старого английского рода (выдуманного), который представляют лишь две сестры-старые девы, доживающие жизнь в фамильном поместье. Чтобы разобрать и каталогизировать архив, миллионер нанимает по совету знающих людей английского филолога из Кембриджа (!).

Архив это аллегория английской истории. Самые ранние документы в нем относятся ко второй половине 16 века: договора, счета, письма (кстати, на испанском языке ;) ). Позже к ним добавляются дневники и даже целые книги из фамильной библиотеки. Из архива видно, как представители рода последовательно становятся маркизами, баронами, а затем и эрлами (графами). Второй эрл служит Карлу I, это уже английская гражданская война. Последний эрл — восьмой, но наиболее интересным оказывается пятый, живший на рубеже 18 и 19 веков, когда Британия вытеснила Францию с позиции гегемона.

Миллионеру, конечно же, все это до лампочки. Он выходец из низов, “сам себя сделавший”, образование — начальное. На безвкусицу его “коллекции” постоянно обращает внимание в своих мыслях филолог. Например, об одной скульптурной группе он отмечает для себя, что она подошла бы “высококлассному борделю в Рио-де-Жанейро”. ;)

Истинный интерес миллионера — обретение бессмертия. Ради него он отгрохал в подвале особняка лабораторию и нанял доктора-восточноевропейского еврея ей заведовать. Поскольку о ДНК в 1930х гг. еще не было известно, наиболее многообещающая гипотеза ашкеназского гения о природе долгожительства вращается вокруг использования нанороботовретровирусовмикрофлоры кишечника одного из видов карпа. Пока процесс её культивации не отлажен, он потчует уже пережившего один инсульт 60-летнего миллионера тестостероновыми клизмами и барбитуратами. Как видите, “сингулярность” и “биохакинг” занимают калифорнийских нуворишей уже довольно давно. ;)

Вивисекция мышей, в свою очередь, до лампочки филологу. Он погружен мыслями в “великую английскую поэзию” начала 19 в. — Вордсворта, Коулриджа, Шелли, которых англичане завели себе и назначили “великими” по праву гегемона, но остающихся совершенно неизвестными за пределами Британии. (Собственно, название романа это строчка из Теннисона, еще одного государственного поэта из этой бригады.) Читая дневник пятого эрла, жившего именно в эту историческую эпоху, он обнаруживает, что гипотеза о причинах долголетия карпов уже выдвигалась.

II

Хаксли не делает секрета в сопоставлении калифорнийского миллионера, сделавшего состояние на сети заправок в начале 20 в., с английским аристократом, удачно вложившимся в работорговлю в конце 18 в. И тот, и другой — “лучшие люди” державы-субгегемона своего времени, выходящей в полноправные гегемоны. Оба тащат в дом слабоструктурированные коллекции барахла из “старого мира”, потому что “так положено”. Американец — антиквариат, англичанин — философские идеи. Им одинаково страшно умирать.

В кульминации романа восточноевропейский еврей соблазняет юную американку при помощи французской порнографии, подброшенной англичанами. Отличная метафора судьбы США во второй половине 20 в. ;) Путь миллионера продолжает повторять путь пятого эрла до совершения и тем, и другим преступления, на чем они расходятся.

Пятый эрл заранее протолкнул реформу парламента, которая позволила бы английской аристократии перейти от прямого управления, к тайному, “демократическому”. Поэтому когда по его бессмертную душу пришел народный прокурор, ему оставалось лишь сконвертировать собственность в высоколиквидные активы для вывода в оффшор, изобразить собственную смерть и уйти на дно, словно двухсотлетний карп, в заблаговременно вырытое под фамильным поместьем подземелье. Миллионер же попал под шантаж личного врача, был вынужден рассовывать взятки множеству людей и заработал невроз. Начал вздрагивать при виде полицейских (в особенности, что интересно, лондонских ;) ) и усилил переводы на благотворительность ради усмирения совести.

Это вовсе не картина будущего триумфа Британской криптоимперии над не по уму разбогатевшей Америкой. Хаксли, как редко встречающийся среди англичан европейский интеллектуал, считает, что “неправы оба”. В 1930х гг. он начал всерьез увлекаться “индийскими религиями” и даже основал один из первых в США кружков “нью-эйдж-спиритуалити”, откуда “буддизм” и захватил впоследствии Голливуд с Кремниевой Долиной. Бесконечное продление жизни — ложная дорога. Бессмертные люди рано или поздно превратятся в полуразумных обезьян. Благодетель лежит в “несуществовании”. Т.е. в “негегемонии”.

Понять эту метафизическую позицию далеким от европейской мысли англо-американским элитам оказалось слишком сложно. Так, например, популярная среди них пропаганда вегетарианства и защиты окружающей среды является результатом её поверхностной рецепции. В “индийское” “переселение душ” они поверили БУКВАЛЬНО и боятся, что за их грехи следующую жизнь они проведут в теле антилопы или крокодила. Поэтому “зверюшек надо беречь”.

III

Помимо общей экспозиции, я хотел бы также выделить несколько деталей.

Английский филолог — выпускник Кембриджа, что я уже отметил. Сам Хаксли заканчивал Оксфорд, и над живущим с матерью филологом посмеивается. Но выбор альма-матер для этого персонажа обусловлен не только желанием отпустить колкость в адрес “сопернического” университета. В Калифорнии филологу приходится заниматься не литературной критикой, а каталогизацией архива. Т.е. работой с источниками, историей.

Многотомные серии “Кембриджских историй” широко известны, и я на них много ссылался в своих заметках. “Оксфордские истории” тоже существуют, но они менее заметны. Как так вышло, что история это зона ответственности “базарного” Кембриджа, а не “соборного” Оксфорда?

Существуют национальные литературы, национальные философии и национальные системы права, но не национальные истории. Даже самому оголтелому шовинисту приходится согласовывать свой нарратив в соседями, договариваться. Иначе он не сможет даже прикинуться историком, а только лишь писателем.

“Соборность” литературы, философии и права — обратное явление. Неискренний поэт, философ-лжец, продажный судья недостойны называться представителями соответствующих профессий. Но историку, наоборот, в определенной мере положено быть фантазером.

Сегодня 200 лет со дня рождения Раскина, поставленного английским государством озвучивать, кто в викторианской Англии является “великим” художником. Это “соборная” миссия, поэтому неудивительно, что Раскин — выпускник и профессор Оксфорда.

Еще один известный выпускник и профессор Оксфорда — писатель Толкиен. Перефразируя горбато-зиловскую ипостась Галковского, если бы он был из Кембриджа, то плел бы, что британская государственность гораздо древнее Рима и восходит к королевству Валинор, основанному на Британских островах эльфами, жившими там задолго до кельтов. И тому нашлись бы археологические свидетельства! Но он, все-таки, был из Оксфорда и честно говорил, что пишет фэнтези, сказку для взрослых.

(Есть такая байка, что когда Толкиена спросили скрывается ли за образом “восточных орд Мордора” СССР, он ответил, что, на самом деле, под “восточными ордами” подуразумевался Кембридж. На карте-то он восточнее Оксфорда! Так что кембриджская пятерка на самом деле была девяткой — по числу назгулов. ;) )

IV

Другой набор деталей — как изучаемый английским филологом архив отражает английскую историю.

Из всего архива наиболее обширно цитируется дневник пятого эрла, эмпирическим путем и без помощи восточноевропейских гелертеров открывшего секрет бессмертия. Его прототип — никто иной, как Георг III.

Год рождения пятого эрла — 1738. С Георгом III они ровесники. Карпы-долгожители, которых в подвале особняка калифорнийского миллионера изучает его личный врач, были выловлены в 1761 г., это год коронации Георга III.

В 1820 г. пятый эрл “болеет”, а Георг III “умирает”. Дело в том, что он правил слишком долго. Его сыновьям пришлось объявить его “сумасшедшим” в 1810 г., и будущий Георг IV стал регентом. Если бы ему не “помогли”, то он наверняка бы протянул подольше 82 лет, как и пятый эрл.

В 1834 г. пятый эрл изображает собственную смерть. До восшествия Виктории на трон всего 3 года. Реформа парламента уже проведена, и англичане начинают разыгрывать балаган “конституционной монархии” (т.е. правления бессмертных старичков из подвала) ради избежания повторения американской борьбы против “тирании” Георга III в других частях империи.

Между Викторией и Елизаветой II у англичан было четыре монарха: Эдуард VII, Георг V, Эдуард VIII, Георг VI. Как провести параллели между ними и шестым, седьмым и восьмым эрлами, не совсем ясно. Может быть, “не считается” “отрекшийся” Эдуард VIII. Может быть, Эдуард VII записывается, как “продолжение” Виктории (как Георг IV и Вильгельм IV “продолжили” Георга III). Но нет сомнений в том, кого изображают две последние представительницы старинного рода, продавшие архив калифорнийскому миллионеру.

Две престарелые сестры, леди Джейн и леди Анна, это дочери Георга VI, будущая баба Лиза и её сестра Маргарита. На момент издания романа (1939) им было 13 и 9 лет соответственно. “Джейн” это Джейн Грей, с попытки назначения которой английской королевой началось падение династии Тюдоров. “Анна” это вторая дочь Якова II, на которой закончилась династия Стюартов.

(Конечно, правильнее было бы вместо имени “Джейн” использовать имя “Елизавета”, ведь Тюдоры кончились на Елизавете I. Но тогда параллель с современностью оказалась бы слишком очевидной. Хаксли попросили бы партбилет на стол положить, в лучшем случае.)

Отсутствие сыновей у Георга VI намекало на неизбежность очередного конституционного кризиса. Например, падение династии Виндзоров в результате поражения во Второй мировой и провозглашение Британской Советской Социалистической Республики. Все-таки, выкрутились. Пригодилась заранее подстеленная соломка реформ системы доминионов (1931). И судя по румянцу на щеках бабы Лизы, она вовсю уплетает потроха карпов.

V

Третий набор деталей касается Хаксли как “философствующего” писателя. (Т.е. по перевернутому критерию Крылова, “несотрудника”. ;) )

Хаксли любит собирать своих персонажей в одной комнате исключительно ради того, чтобы они могли поточить лясы за жизнь. “Контрапункт”, например, состоит из таких сцен почти полностью и не имеет связного сюжета: там никто не занимается чем-либо кроме хождения по светским раутам и конспиративным явкам. Собственно, название “Point Counter Point” правильнее было бы перевести как “Аргумент, контраргумент”.

В своих диалогах Хаксли рассыпает множество афоризмов, вроде такого: “философия это метод замены одних заблуждений другими”. На провинциальную аудиторию, дальше мельницы не ездившую и слаще редьки не евшую, действует очень сильно. Специально для американцев Хаксли даже выпустил целую книгу-сборник цитат из “восточных мистиков” (“The Perennial Philosophy”), разбитых по темам. Американцы ведь любят, когда к каждому дню календаря указан стих из библии. “Проняло”.

Точные ссылки на “цитируемые труды” отсутствуют, поэтому не исключено, что значительную часть “цитат” Хаксли придумал сам. Ведь “философствование” было для него не разновидностью мышления, а художественным приемом описания современных ему нарративов.

В “Через много лет” диалогов “философствующих” гораздо меньше, чем в “Контрапункте”, но художественный прием никуда не делся. В 1930х гг., готовясь к мировой войне, англичане решили официально объявить о смерти философии, что Хаксли описывает в главе-диалоге, обыгрывающей “лингвистический поворот”. Свой собственный взгляд на сущность и назначение философии он закодировал в сопоставлении коллекционирования антиквариата калифорнийским миллионером с коллекционированием философских идей пятым эрлом. Это не просто английская подколка из серии “у нас мозги, а у них деньги”. Приравнивание философии к разновидности антиквариата можно развить.

Древнегреческая скульптура до сих пор является “золотым образцом” западного искусства. Очень немногие могут позволить себе владение ей. Самые крупные коллекции находятся в музеях, где посмотреть на них, в принципе, могут широкие массы, чей интерес к ним не очень велик. Аналогично, изучение античной философии долгое время было традицией в аристократических семьях, но научная работа давно перешла в университеты, где ей занимаются немногие: интеллектуальные требования высоки, а материальная выгода практически отсутствует.

Искусство Европы Нового Времени гораздо менее дефицитно. Существует довольно живой рынок работ старых мастеров, периодически встряхиваемый спорами об их аутентичности. Предложение заметно растет по мере приближения к современности. Представители среднего класса, конечно, не могут позволить себе оригинальные полотна. На стену в гостиной пойдет репродукция Моне или Сезанна, а промеж ушей — пересказ через третьи руки Маркса или Ницше.

Когда Хаксли пишет “Дивный новый мир”, функционализм в архитектуре идет об руку с неопозитивизмом в философии. Последние “великие композиторы” заканчиваются вслед за последними “великими писателями”. А после мировых войн “элитарного” искусства не остается. Под искусством начинают понимать либо шизофреническую мазню, либо промышленный дизайн. Т.е. континентальную или аналитическую философию. ;)

Одни полагают, что покупка антиквариата и предметов искусства это хорошее вложение денег. Иные — что изучение философии это хорошее развитие ума. В чем-то правы и те, и другие. Занимаясь торговлей антиквариатом, можно разбогатеть, если понимать, что к чему. Изучая философию, можно поумнеть, если есть деньги, чтобы не умереть с голоду.

Является ли создание богатства основным предназначением искусства? Образование — основным предназначением философии? А торговля предметами искусства — надежным путем к богатству? Изучение философии — надежным способом поумнеть? Скорее всего, нет, нет, нет и нет.

(Надеюсь, мои читатели понимают, что вышесказанное — не какие-то “глубокие оригинальные идеи”, а лишь иллюстрация к художественному методу Хаксли. “Плакатная репродукция”. :) )

VI

Закрою тему некоторыми общими словами об “американской мечте” о БЕССМЕРТИИ.

Считается, что Хаксли высмеивает американский культ новизны и молодости. Можно подумать, что если англичане “озлобленные подростки”, то американцы “капризные дети”. Не хотят взрослеть, то есть. А что, если хотят, но НЕ МОГУТ? Ведь ребенком человек считается, пока ФИЗИЧЕСКИ не способен на заведение своих детей (а подростком — пока не способен социально).

В национальное сознание американцев прошита “борьба с тиранией”, поэтому они неспособны к развитию собственной аристократии далее определенного предела. Отсюда берется один из сюжетов американской антиутопии: общество, где достигших возраста 25 (30, 35) лет убивают. Ведь “взрослый” человек с точки зрения “ребенка” будет “тираном”.

В США нет аристократических семей, восходящих к первопоселенцам 17 в. Есть отдельные личности, хвастающиеся “прапра…прадедом, приплывшим на Мэйфлауэере”, но нет семей, чье положение в обществе было бы обусловлено столь длительной форой вхождения в элиту. Это не так страшно, в Британии тоже нет семей, восходящих к работорговцам, завозившим на Остров северогерманцев в 15 в.

(Теория о “добавленном тысячелетии средневековья” интересна тем, что “средневековая история Англии” составляет ровно тысячу лет. Традиционно считается, что “англы, саксы и юты” начали переселяться на оставленные римлянами Британские острова в середине 5 в. и перестали к началу 7 в. А “трансформация” английского языка из “средневекового” в совершенно непохожий на него “современный” началась в середине 15 в. и завершилась к началу 17 в. ;) )

Нет в США и семей, ведущих родословную со времен войны за (условную) независимость. Тоже не проблема, английских старичков, сохранившихся с елизаветинской эпохи тоже нет — они достоверно появляются только после гражданской войны, ближе к “славной революции”. Поэтому и первыми кандидатами в старую американскую аристократию должны быть семьи, разбогатевшие на “реконструкции”. Это промышленные магнаты “позолоченного века”, при которых США вошли в клуб мировых держав.

Нельзя сказать, что в наши дни имена Рокфеллеров, Вандербильтов, Дюпонов, Морганов и прочих сохраняются только на вывесках зданий, построенных на их деньги, но нельзя и назвать их “подпольной элитой”. Нуворишей в Америке было слишком много, и единственным, о чем они могли договориться, было “равенство и братство”. Дальше всех сумела зайти, наверное, семья Рузвельтов, давшая стране двух президентов, один из которых сумел переизбраться ЧЕТЫРЕ раза.

Франклин Рузвельт проводил достаточно привычную для европейской истории программу: ползать на коленях, рыдая о тяготах простого народа, и давить конкурирующие владетельные семьи, сворачивая олигархические институты. Если бы к его славе победителя Великой Депрессии добавилась бы слава победителя Германии и Японии, президентские выборы можно было бы больше не проводить. Он просидел бы в Белом Доме еще 20 лет, а там бы его сменил Рузвельт-третий, Рузвельт-четвертый и т.д. Поэтому его “поправили” за несколько месяцев до окончания Второй мировой. Американскому народу объявили, что он “долго и тяжело болел”.

Американские богатеи прекрасно понимают, что основать свои династии им не дадут другие американские богатеи. Эту административную проблему они издавна хотят решить техническими средствами. Бессмертным ведь не нужна династия.

“Через много лет” Хаксли написал именно в то время, когда династия Рузвельтов была почти готова занять американский трон. Ей нужно было только решить “технические проблемы”. Нетрудно заметить, что прототипом калифорнийского миллионера (60 лет, пережил инсульт, филантроп) является Франклин Делано (60 лет, паралитик в коляске, проводник New Deal). Его сравнение с пятым эрлом, чей прототип — Георг III, подчеркивает сходство обстоятельств обретения гегемонии Британией и США.

И Георга III, и Франклина Рузвельта “поправили”, когда исход глобального конфликта и выход в гегемоны становились очевидными. С той разницей, что Георга “поправила” его собственная семья (засиделся, дорогу молодежи!), а Рузвельта — чужие (“тиран”).

VII

Для способствования перевариванию напомню, что никакого “искусственного бессмертия” и никакого “искусственного интеллекта” в 21 веке НЕ БУДЕТ. Причиной тому религиозная недоразвитость человечества. Нет, не “сохраняющиеся пережитки религиозного дурмана, мешающие научному прогрессу”, а именно недостаточно проработанная вера.

В древнем Риме был религиозный запрет на вскрытие трупов, поэтому врачам приходилось упражняться на макаках или на раненых гладиаторах с выпущенными кишками. Переворот в медицине наступил одновременно с постановкой человека в центр мироздания в 16 в. Чтобы стало можно вскрывать трупы, потребовалась “революция могильщиков” и сопутствующая ей революция нравов.

(Собственно, идея Христа-богочеловека смогла закрепиться только при “гуманизме возрождения”, что и является главным аргументом в пользу укорачивания истории христианства.)

В наши дни нейронаука имеет точно такие же ограничения. Опыты можно ставить только на животных или, в лучшем случае, на пациентах с поврежденным мозгом. Двойственная природа сознания является весьма противоречивой идеей, свирепствуют секты “монофизитов”-когнитивистов, заявляющих, что “никакого сознания не может быть”. Их аргументация сродни “таракан без ног не слышит”: если резать связи между отделами мозга, то, видите ли, не обнаруживается такого отдела, где целостное сознание бы пряталось.

(Попросту не осмыслили свою же “компьютерную” аналогию, где мозг “процессор”, а сознание часть “операционной системы”. “Компьютер перестает работать, если разрезать процессор алмазной пилой, следовательно, операционные системы — поповские сказки и бабушкины суеверия.”)

Запрещены и опыты с человеческим геномом. “Гуманизм просвещения”, согласно которому “человек — высшая ценность”, укусил себя за хвост. Но как-то это странно. Анатомировали-анатомировали, да не выанатомировали. Буквально за несколько лет до открытия ДНК миру показали ужастик опытов над заключенными концлагерей, и изучать новые рубежи в природе человека стало “нельзя”. Причина проста: нужно было закрыть американцам путь “технического решения” их династических проблем.

В 1950х гг. в США жила половина немецкой научной элиты, фамилия президента была “Айзенхауэр”, действовали официальные ограничения на прием евреев в университеты “лиги плюща”, не говоря уже про сегрегацию негров на Юге. В такой обстановке было в самый раз выращивать арийского юберменша. Европейцы им и сказали, что это будет не “капитан Америка”, а “доктор Менгеле”.

По “гороскопу” американская гегемония заканчивается одновременно с “европейской цивилизацией”. Вот, после 2100 г. ЕС-негегемон запрет снимет, новую прогрессивную религиозную доктрину установит и все сливки от “бессмертия” и “ИИ” соберет. Ведь есть прецедент. Основоположник европейской медицинской науки Везалий сначала помогал папе Павлу VI и святому Игнацию Лойоле лечить прокаженных, а затем стал придворным врачом императора Карла V, управлявшего прототипом ЕС эпохи Возрождения. ;)

VIII

Вопрос читателя к разбору романа:

По поводу «бессмертия» (реально — просто серьезного продления жизни). Вы логично объяснили, как его запретили американцам. Но что по поводу самих евро-старичков (старичков буквально!)? Разве им самим не хочется выжить? Я имею в виду, индивидуально каждому отдельному аристократу? Как они сами себя ограничивают в этом желании? Сознательности (за светлое будущее не-гегемонии) явно недостаточно. Религия? Или же тайно ведут исследования в китайских лабораториях?

Просто жизнь — дело такое. +5 сознательных лет для 90-летнего побьют любые аргументы.

Две сюжетные линии романа не просто так разнесены на полтора века друг от друга. Хаксли хотел показать, что стремление к вечной жизни само по себе вечно. Пятый эрл, наверняка, тоже всего лишь вдохновился найденным в чулане испанским трактатом 16 века, который из архива перед его продажей УБРАЛИ.

В наш век “технического прогресса” принято переоценивать роль институциализированной науки. За 500 лет своего существования европейская аристократия перепробовала опытным путем множество способов продления жизни. Безусловно, искать их приходилось вслепую, и никаких объяснений, почему они работают, не могло быть. Но кого в эпоху “машинного обучения” это волнует? :)

Основной принцип долголетия: укреплять здоровье смолоду. Вроде бы, банальность, но если не заложен фундамент, никакие инъекции стволовых клеток (или что там сейчас вместо потрохов карпа) не помогут. Хаксли подчеркивает это, посмеиваясь над калифорнийским миллионером, озаботившимся долголетием только в 60 лет после инсульта.

Совсем недавно было очередное подтверждение этой банальности, полученное в стенах университетов людьми с научными степенями и опубликованное в рецензируемом издании.

Какой сюрприз! Оказывается, если набрать мышечную массу в юности, когда это сделать легко благодаря гормонам, то можно будет избежать старческой немощи. Традиционные аристократические занятия спортом работают именно против неё. Сообщила ли изобревшим рекреационный альпинизм итальянским “старичкам” об этом результате нелегальная китайская лаборатория? Нет, они вычитали его в найденном в чулане древнегреческом трактате.

Вот еще один “секрет” долголетия. Были многочисленные сообщения о исследованиях влияния изучения иностранных языков на предотвращение старческого слабоумия. Опять же, люди со степенями излагают в рецензируемых журналах давно известную банальность. Европейская аристократия традиционно изучает с детства классические языки и филологию. Смысл этих занятий был не только в повышении уровня культуры, но и в закладке фундамента для сохранения ясности мышления на склоне лет.

Дожить до биологического предела человеческого долголетия (~110 лет) европейским аристократам давным-давно не составляет никаких проблем. А чтобы шагнуть ЗА него, придется создать нового человека. Исследования на эту тему они, конечно, спонсируют, но также понимают, что лично им пользы от них не будет. Это “посадка пальм вдоль дороги на сто лет вперед”. ( ;) ) Им нестрашно умирать, ведь они не первое и не последнее поколение своей семьи. В Европе, в отличие от Америки, собственность умершего не “переходит зрительному залу”.

Прогресс в области долголетия, к тому же, есть не только “вглубь” (для индивидуума), но и “вширь” (для населения в целом). Пусть в Европе нет 24-часовых супермаркетов, зато есть 24-часовые спортзалы. :) И, что важно, народ всячески подталкивают ими пользоваться. Пропагандируется также изучение нескольких иностранных языков через программы студенческого обмена вроде “Эразмуса”. Т.е. делается все возможное, чтобы Европа “старела” за счет роста СРЕДНЕЙ продолжительности жизни.

Так что, если хотите лично увидеть, как к 2100 году на место гегемона США придет негегемон ЕС, а конголезцев повезут колонизировать Луну, то берите в руки (само собой, по очереди) штангу и учебник, пусть не латыни, но хотя бы французского. ;)