Холодная война — итог
I
Несколько слов утешения для тех, кто считает, что в 1960е мир пришел в ничтожность.
В 1969 году вышел фантастический роман Филипа Дика “Убик”. В его начале происходит инцидент, в ходе которого один персонаж погибает, а остальные начинают замечать, что окружающая их реальность потихоньку становится СТРАННОЙ. Например, на монетах появляется профиль погибшего. По ходу действия выясняется, что они на самом деле мертвы, а “погибший” пытается связаться с ними из мира живых. Но в конце и “живой” начинает видеть профили своих товарищей на монетах. ;)
Считается, что в 1962 году мир чудесным образом избежал ядерной войны. Вот только он начал становиться СТРАННЫМ. Может быть, это расплата за то, что мы “живы”?
II
Описав ранее роли аналитической и континентальной традиций философии в Холодной войне, я ожидал, что прозорливый читатель задаст мне ВОПРОС. Ждал-ждал, ждал-ждал, да и не дождался. Может быть, и к лучшему, ведь я сложил ответ на него лишь в последние несколько месяцев. Хотя и вопрос, и ответ на него довольно очевидные, как теперь мне кажется. Вопрос (самому себе ;) ) вот такой: а не откушали ли англичане собственной пилюли? Ведь в британских университетах большинство факультетов философии — “аналитические”, а на их кампусах британские студенты, как и американские, требуют сноса памятников империалистам вроде Сесила Родса и введения большего числа черных, женских и неопределенносексуальных [1] авторов в учебную программу.
У англичан есть спецсредство, которым они ни с кем из “союзников по Five Eyes” не поделились — аналитический томизм, т.е. адаптация учения Фомы Аквинского к современной англоязычной ортодоксии. Еще совсем недавно мне была непонятна его функция. Ведь, казалось бы, с метафизикой давно покончено?! А тут раскапывают не то что Средние Века, а еще и КАТОЛИЧЕСТВО. В ОКСФОРДЕ — оплоте англиканства.
Все прояснилось, когда я натолкнулся на заявление, что “аналитические томисты” “воскресили” философский термин, употреблявшийся схоластами — “интенциональность”. На самом деле за 80 лет до них это сделал австриец-католик Брентано, но позволим нации морских разбойников немного поторжествовать (у них было сложное детство). Аналитическая философия это и есть современная схоластика: спор о словах, рассечение волосинок, приверженность формализованным “позициям” (например, “реализм” против “номинализма”). Членство в орденах, в конце концов. ;) Т.е. англичане попросту обратились к более раннему опыту правильной организации ботаников.
Ничего плохого в возрождении схоластики нет. Современные академические дисциплины неизбежно сверхспециализированы — объем знаний сильно вырос. Конечно, мыслящий человек, попавший в академию, быстро в ней разочаровывается: умище приходится загонять в рамки. Это явление тоже хорошо известно, поэтому на работу в университеты стараются брать все больше азиатов — белому человеку скучно.
Схоластика, на самом деле, явление не средневековое, а времен “мутной оптики” 1500-1650 гг. Галковский писал, что испанских философов вроде Суареса (чье собрание сочинений ДО СИХ ПОР не переведено с латыни) попросту “забыли”, зачищая историю от следов свергнутого гегемона. Рождение “современной” философии совпало с началом французской гегемонии неслучайно. Её “отец” Декарт писал свои работы в рамках схоластического дискурса на территории бывших испанских Нидерландов. Его дуализм нужно читать, как попытку сделать небольшой теологический загончик для естествоиспытателей. Дескать, есть незримый мир, и я его не трогаю — я в мире тленном и исследую только его законы. Что бы я там не нашел, ни слова не скажет о природе Бога.
С потерей влияния католической церковью в пользу аристократии “религия” заменялась “метафизикой”. Но когда островные пираты начали теснить континентальных аристократов, априорной “метафизике” начала предъявлять претензии эмпирическая “наука”. Процесс был завершен в 1945 году, когда Виттгенштейна провозгласили “антидекартом”, “закрывшим” “философские” вопросы как несуществующие. Эпоха государств подошла к концу, и началась “мутная оптика” наоборот. Значит, пора возрождать и схоластику.
Философия углубляет сознание, поэтому кажется что тексты философов предшествующих эпох повторяют очевидные вещи — у современного человека сознание уже углублено. Эти тексты нужно читать так: когда-то люди не могли думать описываемым образом, ЭТИ особенности сознания не разумеются сами собой. Исключение: непонятые и неусвоенные фрагменты. ;) Поэтому философы все время размышляют “о философии самой по себе” — пытаются понять, в каком направлении нужно углублять сознание.
Философ это человек, способный входить в углубленное состояние сознания (не путать с расширенным :) ). Я попробовал искать гуглом фразу “углубленное состояние сознание” и нашел всего 10 ссылок. Все связаны с “йогой” и “буддизмом”. Это “самадхи”, состояние непосредственно предшествующее “нирване”, в котором достигается просветление, и познавающий соединяется с познаваемым. Немудрено — сочиняя “буддизм” в 19 веке, англичане обширно цитировали “западную” (т.е. греческую) философию.
[1] Большинство транссексуалов рождается мужчинами. Ведь именно мужчинам свойственен дух исследователя, жаждущего бесстрашно шагнуть в неизведанное. ;) Женщины более конформны, поэтому FtM-трансы — редкость.
III
Читатель пишет, что представлял себе борьбу гегемона и субгегемона как нечто грандиозное, борьбу Республики и Империи, а ознакомившись с некоторыми данными мной сведениями разочаровался и начал считать её игрой в одни ворота. Может быть, США вовсе и не гегемон (такую версию излагал Гудлейф)?
Для начала отвечу (повторно) на вопрос Гудлейфа: почему США не только позволили, но и помогали вырасти послевоенному ЕС. Я уже довольно много времени посвятил разбору этого парадокса в цикле о Холодной войне. Вкратце, США не хотели брать на себя защиту Европы от советской угрозы. Американцам был нужен Китай, а Европа от него только отвлекала. Каждый раз, когда они пытались выкрутиться полумерами (вроде поставок тушенки и патронов), англичане тут же обостряли ситуацию.
Например, аж до 1955 года, когда ФРГ вступила в НАТО, считалось, что есть угроза “финляндизации” Германии — якобы она могла бы стать формально нейтральной, а фактически полностью английскойсоветской. Чтобы не допустить бегства немцев на восток, американцам продали идею об экономической интеграции ФРГ в Западную Европу. В тех же 1950х англичане разыгрывали первые спектакли “евроскептицизма”. Как только ситуация начинала выправляться, и, выдохнув с облегчением, американцы готовились поднажать в Корее или на Тайване, англичане капризничали, топали ногой и срывали евроинтеграцию, тем самым якобы открывая коридор для советского наступления.
Все события 1945-1975 гг. обусловлены стремлением англичан заставить американцев следить за двумя фронтами сразу. В итоге США пришлось через “не хочу” накачать ЕС, а СССР смог спокойно накачать КНР. Поэтому мы теперь имеем “многополярный мир”. Версия об Америке как континентальной шпаге против Острова, конечно, романтична, но безосновательна. Единая Европа-то до сих пор недостроена.
[ Photo ] Что касается “Республики против Империи”, как вы думаете, о чем на самом деле повествуют вышедшие на излете “разрядки” (1977 г.) “Звездные Войны”? ;)
IV
Затронутая тема напоминает мне, что давно не выходила в эфир рубрика рекомендаций к просмотру фильмов с Майклом Кейном.
Послевоенную борьбу гегемона и субгегемона хорошо показали в “The Quiet American”. Действие происходит во время французской войны в Индокитае (1946-1954 гг.), которая была прологом к американской войне во Вьетнаме. В основе сюжета любовный треугольник: молодой идеалистичный американец-врач (Фрэйзер) объясняет туземной красавице, что не к лицу ей быть содержанкой у пожилого повидавшего виды журналиста-англичанина (Кейн). Метафора, думаю, прозрачна.
Англичанин мгновенно понимает, что американец — сотрудник ЦРУ под прикрытием, а его “благотворительная организация” на самом деле занята поставками оружия вьетнамскому генералу, который должен выступить “третьей силой” как против французов, так и англичанповстанцев-коммунистов. Еще бы не догадаться: американец не расстается с Библиейкнигой “ГалактикаДемократия в Опасности” и повторяет, как заведенный, что “мы не европейцыколониалисты”.
Развязка построена вокруг американского бихевиоризма. Вьетнамскому генералу присылают партию взрывчатки, тот устраивает теракт в центре Сайгона. Молодой ЦРУшник бегает среди тел с оторванными конечностями и показывает фотографам, с каких ракурсов надо снимать. Кадры предназначаются Конгрессу США, который после таких доказательств коммунистических зверств непременно проголосует за ввод войск во Вьетнам. ;) Красавица-туземка понимает, что зря поменяла солидного джентльмена на деревенского сектанта.
Англичанин идет наперекор своим принципам “беспристрастного корреспондента” и говорит своему секретарю-вьетнамцу, что пора решать вопрос. Вьетнамец оказывается подпольным коммунистом и собирает свою бригаду мокрушников. Сыну пасторабостонского профессора прилетает перо в темном переулке, тело сбрасывают в реку. Местный французский комиссар тут же понимает, в чем дело, и идет высказывать англичанину свои претензии. Тот лишь улыбается: “Месьё, а причем тут Англия?” ;)
Действительно, при чем? Пока бихевиористы, пыхтя, вооружают “умеренных повстанцев”, один джентльмен через губу курирует сотню туземных умельцев. Полны шарма сцены общения англичанина с Центром. Сначала “редакция Таймс” сообщает, что через месяц его отзовут обратно в Лондон, но он просит отсрочки: изменилась оперативная ситуация. Затем уже он просит “развода” у “жены”: та отказывает “из-за своей католической веры”. Отдел спецсвязи наверняка ухахатывался, сочиняя этот шифр. ;)
Первый пробный показ фильма был проведен 10 сентября 2001 года, и отзывы американской аудитории были положительными. Но начиная уже со следующего дня, поток критики вдруг ( ;) ) стало не остановить. Фильм сочли “непатриотичным” и положили на полку. В конце концов, его выпустили в широкий прокат ровно к самому началу вторжения США в Ирак. ;)
V
Стоит дать кое-какую дополнительную информацию к предыдущему, потому что, похоже, велик соблазн, соскочив с позиции “ЕС — колония США”, вскочить на “США — колония ЕС”. Понимаю, что не всегда очевидно, как уложить ряд событий в рамки их противостояния. Может быть, поможет такая аналогия: европейцы, американцы и примкнувшие к ним англичане, толкаясь локтями, вместе рисуют на грифельной доске и, время от времени, встраивают фрагменты чужих рисунков в свои. Например: вместе нарисовали советско-германскую войну, вместе пририсовывают к “холокосту” рога и копыта. ;) Ниже я покажу кое-что из прорисовки послевоенного мира.
Когда американские альт-райт излагают свою версию причин бразилизации США, они любят подолдонить про “культурный марксизм” и разносящих его “евреев”. Дескать, во всем виновата “франкфуртская школа” — в 1930е Гитлер их не добил, убежали за океан и начали вредить. Это чушь, продолжающая по духу маккартизм 1950х. Тогда американцы искали среди себя виноватых в потере Китая. Несмотря на обилие устрашающих карикатур, никаких проблем с “еврейскими марксистами” у них тогда не было. Для начала вспомним, что самого Маркузе с легкостью взяли в военное время работать в OSS (прото-ЦРУ), а затем и в Госдеп. Совершенно верно, что все марксисты и феминистки в США тогда были евреями (на крайний случай, полукровками), но аж до 1960х евреев принимали в государствообразующие университеты Лиги Плюща по квотам. В условиях их абсолютного исключения из истеблишмента никакого “еврейского марксистского заговора” не могло быть. А потом он стал попросту не нужен.
Я уже писал, что проводником европейского постмодернистского дискурса стал Ричард Рорти. Он не был никаким “евреем”, только родители у него были социал-демократическими активистами, а дед пастором-баптистом. Это подходящая биография для агента, но для полноты картины также нужно знать, где, как и кто поставил его на лыжи. Это был никто иной, как Юрген Хабермас — официальный философ Евросоюза, являющийся для него тем же, кем Гегель был для Пруссии. Он выступает на партийных съездах немецких социал-демократов, пишет доклады по перспективам евроинтеграции для немецких министров иностранных дел. Несмотря на то, что он принадлежит ко второму поколению “франкфуртской школы” (учился у Хоркхаймера и Адорно), он тоже никакой не “еврей”, а совсем наоборот: состоял в гитлерюгенде, отец был членом НСДАП, а дед — директором лютеранской семинарии.
Хабермас уже довольно пожилой дедушка (88 ;) лет), и как пенсионер, последние 15 лет выражается очень прямо. Перещёлк сведен к минимуму — смерть Америке, хайль Европе. Десять лет назад вышел очередной сборник его статей, озаглавленный “Ach, Europa” (в английском переводе “Europe: The Faltering Project”). Самой первой главой в нем идет некролог только что умершему тогда Рорти, в котором он рассказывает о своей давней дружбе с ним. По его словам, хотя Рорти и начинал профессиональную деятельность как аналитический философ, в 1967 году он разочаровался в оторванности аналитической философии от жизни простых американцев. А встретились они в 1974 году на конференции по Хайдеггеру. Говорили же англичане, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ ЧИТАТЬ ХАЙДЕГГЕРА! У него ведь сплошь зашифрованная нацистская пропаганда. ;)
Тайминг не случаен: в конце 1960х начинает терять популярность англо-американская философия “обычного языка”, а в начале 1970х Оксфорд перестает быть философской Меккой англосферы. По чудесному совпадению, именно в 1968-1975 гг. США проигрывают войну во Вьетнаме и вынуждены заключить с англичанами Хельсинкские соглашения. А говорили, что аналитическая философия никак не связана с жизнью простых американцев. ;) Она, впрочем, так и остается главным течением в англоязычной философии — ведь нужно готовить почву для разработки ИИ и роботов. Но, начиная с середины 1970х, американская академия начинает меняться, и именно под влиянием Рорти, ставшего самым главным американским интеллектуалом. Впрочем, французская тоже — молодые французы почему-то перестали мечтать о гуманитарных факультетах, предпочитая инженерное дело и экономику. ;)
Его книга “Philosophy and the Mirror of Nature” (1979) была очень холодно воспринята в аналитической среде, но её сильно полюбили американские филологи и социологи. На соответствующие факультеты актуальная европейская мысль и потекла. Все 1980е Рорти пишет статьи о французских постструктуралистах, чьи книги начинают переводить на английский en masse — в 1960х-1970х по ту сторону Атлантики их переводили, читали и, соответственно, знали очень мало. К 1989 году образуется парадоксальная ситуация. По всему коммунистическому лагерю, не только в сателлитах, но и в СССР и КНР, упоминание Маркса вызывает разве что смех. В университетах США он, напротив, становится МОДНЫМ. “Постмодернизм” и “поздний капитализм” теперь синонимы, как объясняет одноименная книга (1991) американского профессора сравнительной литературы Фредрика Джеймисона (защищавшего диссертацию у “бежавшего от Гитлера” Ауэрбаха).
VI
Под конец жизни Рорти понял, что натворил, разочаровался в Деррида и Фуко и даже к Хабермасу несколько охладел, заявив что максима того “единственно возможный патриотизм — патриотизм федеральной конституции” подходит только немцам.
Вслушайтесь в фразу “патриотизм федеральной конституции”. Почитание “священного” клочка бумаги звучит как-то по-американски, не так ли? Дело в том, что шестнадцатилетний кёльнский гитлерюгендовец Юрри, увидев наступающие американские войска, понял, что Übermensch — это, на самом деле, американец. Защитив же диссертацию, молодой доктор Хабермас начал думать, что не одними Ницше и Хайдегерром едиными должна жить немецкая философия, и увлекся американским прагматизмом Пирса и Джеймса, из-за чего его влияние в европейской академии ограничено, несмотря на все государственные награды. А на старости лет, соответственно, поумерил свою американофилию. ;) Получилось европейское зеркальное отражение неопрагматиста Рорти — потому-то зверушки так легко сошлись. Символично также, что эта американо-европейская философская стыковка (кто-то уже спрашивал про “Союз-Аполлон” ;) ) произошла именно в 1974 году, на последних этапах переговоров о перемирии.
Для будущего Евросоюза это означало, что он во многом построится по американским лекалам, в чем нет ничего необычного. Каждый новый гегемон чем-то обязан предыдущему. Определившие облик французского абсолютистского государства Декарт и Гроций были продуктами испанской схоластики. Вольтер сформировал идею деления государств на “передовые свободные” и “отсталые деспотические”, на которой была построена английская “историография вигов”. Американская представительская демократия продолжала копировать британские инновации на протяжении всего 19 века. Наступающий новый мировой порядок под эгидой объединенных европейцев будет во многом обращаться к американскому мессианству и антиколониализму.
Это хорошо заметно в “Ach, Europa” Хабермаса. Стоит учитывать, что им излагается ОФИЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ ЕС. Вне зависимости от эстетических предпочтений, её нужно знать. Затем можете попытаться с ней бороться, только поймите, что все популистские коленные рефлексы в ней учтены и работают на её пользу. ;) Далее я перечислю её основные пункты.
- Евросоюз будет “негегемоном”.
Хабермас повторяет и повторяет, что от растерявшего моральный авторитет гегемона Америки мир устал, и новый мировой порядок должен быть работать “без гегемона”. Конечно, одной доброй воли ( ;) ) недостаточно (ООН не справилась со своей задачей), и кому-то придется подкреплять силой мандат “демократического мирового правительства” на “защиту прав человека во всем мире”. Европе необходима общая внешняя и оборонная политика, в частности создание общей армии, чтобы иракская катастрофа не повторилась. Других кандидатов, кроме ЕС, на противостояние США в мире просто нет, пишет он. Возможно, однажды достаточно сильной станет КНР, и “негегемон” должен будет предотвратить её гегемонию (или чью-то еще). С американскими элитами нужно работать и убеждать их, что Америке и американцам будет гораздо лучше жить в мире, где гегемона не только нет, но он и не нужен. (А все ценные вещи нужно сложить в кучку и отдать в Брюссель. ;) )
Главная задача “негегемона”, все же, не силовая, а конституционная. ЕС это уникальный проект региональной кооперации и интеграции, и по его шаблонам должны создаваться региональные союзы по всему миру. Наиболее близок к такому союзу ASEAN, но необходимы также и Ближневосточный, и Африканский, и Латиноамериканский союзы. Из таких равноправных членов и сложится “демократическое мировое правительство”, которое никого не обидит.
(От себя скажу, что Хабермас забывает напомнить, что ASEAN преобразован из одноименного британского фронта Второй мировой. Может быть, и на роль “мирового правительства” стоит взять Содружество, членами которого помимо уже наличествующей Индии станут и уже существующие ЕС, США и КНР, и новые региональные союзы? ;) После Первой мировой англичане уже предлагали, но французы встали враскоряку, и пришлось создавать хроменькую Лигу Наций со столицей в нейтральной Женеве. Вот сейчас Британия формально выйдет из ЕС (возможно, с роспуском феодального реликта “Соединенного Королевства” и отделением Шотландии и Северной Ирландии), и на формально нейтральной территории будет конституционная мировая столица — Лондон. ;) Неспроста “брекситеры” заговорили в последнее время, что “надо стать Швейцарией”.)
- Чтобы ускорить евроинтеграцию, нужно сплоченное ядро.
Здесь, по сути, излагается идея “многоскоростной Европы”. Не надо ждать, пока все страны согласятся на все реформы. Нужно повторять опыт объединения США, где единый Северо-Восток подмял под себя разобщенный Юг (южане не могли ни о чем договориться, потому что их причина воевать была именно в том, чтобы никто никому не указывал :) ), а затем и колонизировал Запад. Также нужна единая европейская “публичная сфера”: евроскептический популизм случается из-за того, что европейские медиа не координируют между собой освещение деятельности Брюсселя. Если европейцам доходчиво и целостно объяснять, как много в их жизни зависит от успешной работы евробюрократии, весь евроскептицизм растворится в воздухе.
(От себя отмечу, повторно, что евроскептицизм специально устроен так, чтобы евроскептики бились лбом о канализационные люки. “Брексит” провалился, но в довольно щадящем режиме. Поскольку в южных и восточных странах Европы средний интеллект пониже, чем на северо-западе, может потребоваться доходчивая наглядная иллюстрация. “Умные родители иногда позволяют детям обжигать пальцы”. Заодно и слишком крупных — Италию, Польшу — поделят на удобоваримые еврорегионы. :) )
- Европа должна стать “постсекулярным обществом”.
Массовая иммиграция мусульман в Британию, Францию и Германию в 1950х-1970х годах, когда закладывались основы Евросоюза, это НЕ СЛУЧАЙНОСТЬ, а важная составляющая часть европроекта. Иммигрантов нужно интегрировать вместе с их религией. Это решит сразу несколько задач. Во-первых, разрушатся национальные идентичности европейских стран, и станет проще слепить единых европейцев из их населения. Масштабное переселение мусульман в Европу показывает белым народам, что они не такие уж и разные (“националистический интернационал” :) ). Во-вторых, у ислама не было никакого подобия религиозного главы с тех пор, как по итогам Первой мировой перестал существовать суннитский халифат османов. А без Исламской Реформации “демократическому мировому правительству” никуда.
Как и предполагали конспирологи, проекты “Еврабия” и “Еврохалифат” СУЩЕСТВУЮТ. Только их смысл непонят. “Еврабия” это не исламизированная Европа, а европеизированный исламский мир (полтора миллиарда человек, из которых три четверти живут за пределами Большого Ближнего Востока). Для его построения необходим “Еврохалифат”, т.е. полностью подчиненная европейцам иерархия религиозных чиновников. Немцы начали готовить имамов в своих университетах именно для того, чтобы те становились мировыми исламскими лидерами вместо проамериканских турецких и саудовских.
(Хабермас этого не пишет, но надо также вспомнить, что чем больше семитские религиозные меньшинства эмансипируются, тем больше они понимают, что в Европе им некомфортно, и начинается “сионизм”, т.е. массовая репатриация. В середине 21 века в каждой мусульманской стране начнут появляться свои “израили”.)
VII
Евросоюз порой дразнят “четвертым Рейхом”, но использование им германской символики и эстетики — осознанно. Преемственность от СРИГН (“первого Рейха”). Гимн — “Ode an die Freude”. Официальный философ — “Гегель 2.0”. (У молодого Гегеля, кстати, тоже был опыт присутствия при вторжении в Германию “сверхчеловека” с левого берега Рейна — Наполеона.) Кому, как не немцу доверить обоснование сшивки в единое политическое тело сборища разрозненных провинциалов? Да и с Реформацией у немцев есть опыт. ;)
Символика, все же, поверхностный слой. Мозг ЕС — англо-французы, в чем тоже нет странности. Как было в “Дворянском гнезде” Тургенева:
“Владимир Николаич говорил по-французски прекрасно, по-английски хорошо, по-немецки дурно. Так оно и следует: порядочным людям стыдно говорить хорошо по-немецки; но пускать в ход германское словцо в некоторых, большею частью забавных, случаях — можно, c’est même très chic, как выражаются петербургские парижане.”
Признаться, “Ach, Europa” я читал в английском переводе — поленился протискиваться сквозь столь плотный перещёлк на немецком, нет привычки. Да и Фреге с Гуссерлем тоже в переводе. И тем более Витгенштейна. (Не считая раннего “Трактата” при его жизни не была издана ни одна его работа. Когда он умер, его “собрание сочинений” издали в Кембридже “по конспектам”. ;) Даже название “Логически-философский трактат” ему подсказал Уайтхед: “будешь новым Спинозой!”)
Ведь их тексты введены в философский оборот именно в “авторитативных” английских переводах. В них авторские термины всегда приводятся в скобках при первом употреблении. Например: “sense (Sinn)”, “reference (Bedeutung)”. Некоторые еще любят блеснуть ни к селу, ни к городу немецкими словами в своих изначально англоязычных текстах. Умением не пугаться их и понимать без словаря необходимый большинству уровень знания немецкого, по сути, и ограничивается. Точь-в-точь по Тургеневу. :)
Немцы не колониалисты в том смысле, что не умеют управлять небелыми народами (Галковский: “колония основана, присылайте колонистов”). А ЕС — неоколониалистский проект. Поделив мир на колониальные империи и передравшись за последний остававшийся кусок (Китай), европейцы сделали выводы. Теперь мир будет состоять из “негегемона” Европы и “равноправного демократического содружества” ( ;) ) всех остальных.
Для того-то последние полвека и борются с “евроцентризмом”. В самом деле, зачем индусам, китайцам, неграм, американским метисам Платон и Аристотель? Поди, еще догадаются, что такое “негегемон”. Пусть колупаются в песочницах своих “древних традиций”. (“Основной задачей африканской философии является определение предмета африканской философии” — серьезно, так и говорят!) Конечно же, при условии полного соблюдения правил “сосуществования в условиях глобальной демократии и охраны окружающей среды”.
Свою долю акций в “негегемоне” смогут получить и белые американцы. Ведь есть спектр форматов “бразилизации”. С 2000 года начало резко расти небелое население даже в белой глубинке вроде Миннесоты и Колорадо (в основном, за счет азиатов и латинос). За хорошее поведение это можно выключить, и новые диаспоры, оставаясь гражданами США, просто будут перетекать в те регионы, где им исторически комфортнее. Латинос — на территории, отторгнутые у Испанской империи. Негры — на Юг (небольшой поток репатриантов с Севера УЖЕ есть). Азиаты — на западное побережье.
Тогда Северо-Восток и Средний Запад смогут снова стать, нет, не “белыми этногосударствами”, но демографически близкими к “идеалу 1950х” — 5-10% небелых. А американская академия, сконцентрированная в Новой Англии, наконец, признает, что Америка — отросток Европы.
VIII
Демографический алармизм и сопутствующие ему истерические вопли (в основном, конечно, “справа”) мешают многим трезво взглянуть на проблемы. Они, действительно, есть, они крупные, но есть и разнообразные решения, не все из которых включают в себя “физическое удаление, так сказать” ( ;) ).
В черной Африке к концу 21 века будет жить 3-4 миллиарда человек. На их фоне блекнет сегодняшняя “угроза Европе из трехсотмиллионного арабского мира” (тем более что половина арабов УЖЕ живет достаточно хорошо и рожает достаточно мало, чтобы не хотеть никуда ехать). “Очевидно”, что Европе придется отгораживаться от Африки именно “арабским миром”, что и обуславливает его евроинтеграцию — санитарный кордон это не Средиземноморье, а Сахара. Теперь давайте попробуем найти “неочевидный” подход.
Недавно мне попадалась заметка в прессе (ссылку не сохранил, но это неважно), где молодым африканцам предлагалось учить китайский вместо английского и французского. Ведь именно Китай в ближайшем будущем станет самой крупной экономикой мира, а рост китайского населения скоро окажется отрицательным. Китай уже начал свое “неоколониальное” проникновение в Африку, поэтому и дешевые рабочие руки для замены недостатка собственной молодежи он будет брать оттуда. Погрузился в Момбасе на контейнеровоз — перекантовался в Сингапуре — а оттуда и до Гуанчжоу рукой подать. Хорошо!
Есть, есть польза для властелина мира в том, чтобы дать небелым странам некоторую “субъектность”. У англо-французов всегда хорошо получалось набирать туземную колониальную администрацию. Пусть, пусть Европа будет “терять экономическое влияние”, “стареть”, “дегенерировать”, “опустошаться” (особенно когда мусульмане массово соберутся в “алию” ;) ). Ведь это значит, что европейцы будут жить до 200 лет в зеленых экополисах, занимаясь литературой и математикой, пока африканцы лезут на головы азиатам в погоне за длинным юанем. Еще и небрежно покрикивать начнут с высокой моральной позиции “негегемона”: “почему вы обижаете животных”.